Топ-модель - Страница 78

Следующей остановкой на его пути был Колумбийский университет. Доктор Граска состоял здесь в должности профессора психологии и находился, как выяснилось из расписания, в здании Адамса, на втором этаже, в комнате 223. Тэйлор предварительно зашел в административный отдел и узнал у одной словоохотливой женщины, в чем заключались профессиональные интересы профессора.

— Дайте ему канделябр, — с едкой ухмылкой сказала она, — он несколько часов будет рассказывать вам о его структуре с точки зрения эдипова комплекса. — Эта шутка так понравилась ей, что она не удержалась и весело захихикала. — Хотя у него самого нет матери. Он живет со своим мужланом-отцом, который безраздельно властвует над его душой и мыслями. Не правда ли, любопытно, как иногда мамочки во всем становятся виноватыми?

Тэйлор охотно согласился с таким утверждением. День был очень холодный, и с каждой минутой мороз становился все крепче и крепче. За окном стала медленно сгущаться темнота, и он уже не ожидал, что доктор Граска может находиться в своем офисе в столь поздний час. Но когда он постучал в дверь офиса, за ней, к его удивлению, послышался слабый голос:

— Войдите.

Тэйлор вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Неужели это тот самый человек, который наводит ужас на Иден? Невероятно. За столом сидел тщедушный старичок совершенно безобидного вида, худощавый, с длинным узким лицом и такими же узкими плечами, на которых, казалось, с трудом держалась крупная голова с редкой проседью. Он курил трубку и выпускал дым через ноздри своего длинного носа. Увидев Тэйлора, профессор недовольно поморщился и от этого стал еще более мешковатым и невзрачным. Да, Иден действительно могла свалить его на пол одним ударом руки.

— Чем могу служить? — с нескрываемым раздражением промычал он. — Я как раз собираюсь уходить.

— Я отниму у вас не больше минуты, доктор Граска. — Тэйлор подошел к столу и протянул ему руку в перчатке. — Доктор Уинстон, Оливер Уинстон, психоаналитик. Я много слышал о вас, доктор Граска, и решил познакомиться с вами. В ваш город я приехал, чтобы навестить своих друзей и родственников. Я живу в городе Колумбусе и работаю вместе с доктором Грэхемом. Он очень хорошо отзывается о вас и просил меня нанести вам визит. Он часто говорил мне, что вы являетесь крупнейшим специалистом в своей области.

Доктор Граска мгновенно просиял и даже покраснел от удовольствия: Он тут же широким жестом пригласил Тэйлора присесть и выжидающе уставился на него.

— А, доктор Грэхем… Э-э-э, простите, какой доктор Грэхем?

— Джозеф Грэхем из Колумбуса.

— Ах да, Джо, как же, помню. Приятный, умный парень и к тому же блестяще образован. Как он поживает?

— Неплохо. Все еще на плаву. Как я уже сказал, он очень высоко ценит вас.

— Очень приятно это слышать. Насколько я понимаю, вы тоже имеете отношение к проблеме выживания человека, доктор Уинстон?

Тэйлор не имел ни малейшего понятия, о чем идет речь, но на всякий случай кивнул, как бы искренне соглашаясь с собеседником:

— Да, действительно. Знаете, доктор Граска, я совершенно не представляю, что теперь делать.

На лице хозяина кабинета проявилась целая гамма противоречивых чувств — гнева, удивления, удовольствия, еще более сильного гнева и совершенно неописуемого изумления. А в довершение всего на его лице застыла печать заговорщика, опасающегося, что его тайна вот-вот станет открытой для всех. Он наклонился вперед и сложил на столе руки.

— Да, мой дорогой коллега, — с ядовитой ухмылкой протянул он, выпуская изо рта тонкую струйку дыма, — я вижу, что вас одолевают те же проблемы, что и меня. Да и не только меня. Мы все тут страдаем от этих болванов. Представьте себе, они почти все сводят к каким-то простейшим химическим элементам! Эти новоиспеченные ученые, так сказать, недавние выпускники университета, вдруг решили, что все уже знают о человеческой психологии, и начинают пичкать пациентов новейшими лекарствами и наркотиками. Однако надо сказать, что в ряде случаев им все же удается поставить больных на ноги.

Тэйлор издал какой-то нечленораздельный звук и в отчаянии развел руками, демонстрируя предельное возмущение.

— Не сомневаюсь в том, что ваш друг прислал вас ко мне, потому что прекрасно знает, что вы найдете здесь понимание и сочувствие. Я всегда был и остаюсь психоаналитиком, несмотря на все происки противников, на весь тот абсурд, который, к сожалению, творится в нашей науке. Мы имеем дело с правдой, и с этим никто не может спорить. Только наш метод дает возможность объяснить людям их поступки и понять, почему человечество ведет себя так, а не иначе.

Тэйлор снова замигал глазами, не успевая следить за быстрой и весьма насыщенной речью доктора Граски. Теперь он не сомневался, что перед ним человек, одержимый навязчивой идеей.

— Мне кажется, доктор Граска, — медленно произнес Тэйлор и многозначительно улыбнулся, — что именно женщины могут быть в наилучшей степени изучены посредством учения Фрейда. Именно их поступки лучше всего поддаются психоанализу.

— О да, разумеется, никаких сомнений, — оживился тот и снова покраснел. — Разумеется, это не значит, что мы все падаем к его ногам, как безумные поклонники этого гения, но вместе с тем мы не можем отрицать, что именно Фрейд указал на базовые факторы поведения человека, и именно на них мы строим свое здание науки, причем делаем это весьма неплохо, смею заметить. Что же до женщин, то они действительно легко поддаются психоанализу и их поступки не так уж и сложно объяснить с этой точки зрения. Понимаете, коллега, женщины обладают весьма специфическим мышлением, которое вынуждает их вести себя несколько эксцентрично, непредсказуемо, а все это связано исключительно с их желанием подчиняться сильной воле, что, в свою очередь, делает их тиранами по отношению к более слабым существам. Это хорошо видно на примере поведения детей. Дети подчиняются, а взрослые подавляют, в особенности женщины. Да-да, все это верно.